Питер Пэн и синдром
Вы знаете, кто такой Питер Пэн? Конечно, знаете. Ведь он — один из популярнейших персонажей детской литературы XX века, придуманный шотландским писателем сэром Дж. М. Барри. Питер Пэн — это мальчик, который не хочет взрослеть. Не хочет и не стареет — остаётся вечно юным. Доказательством тому служат, например, его молочные зубы, которые даже не думают меняться на коренные. Мальчик сбежал из дома по дымоходу и улетел в Кенсингтонские сады (это королевский парк в Лондоне). Там познакомился с феями… Его пристанищем стала страна Нетландия… В общем, как-то так. Любопытно, что в психологии существует такое понятие, как «Синдром Питера Пэна». Люди с таким синдромом — нежелающие взрослеть мужчины и женщины, которым свойственно упорное непринятие ответственности (а её нельзя избежать в состоявшемся положении). В отличии от инфантилов, такие люди спокойно могут повзрослеть, только не хотят. Возьмём эти знания на заметку. И продолжим про предстоящую премьеру.Керен Климовски
Автор пьесы «Мой папа — Питер Пэн» — русско-израильская поэтесса, драматург, романист и переводчик Керен Климовски. Это молодая женщина, ей всего 36 лет. Родилась Керен в творческой, пишущей семье. Публичное признание получила в 15 лет, начав публиковаться в российской, израильской и американской периодике. Живет и работает она в Швеции в г. Мальме, воспитывает двоих детей. Керен Климовски — доктор славистики. Она пишет на русском, английском, шведском языках и иврите. При случае поищите информацию о ней в интернете — весьма замечательная фигура.Евгений Цапаев
Воплощать на сцене образы, созданные Керен Климовски, будет саровчанин, родившийся в Нижнем Новгороде — Евгений Цапаев. Талантливый актёр живёт в Сарове уже десять лет. За это время он сыграл много ролей. Кроме того, саровскому зрителю Евгений известен также как постановщик спектаклей «Катарсис, или Крах всего святого», «Три поросенка», «Цель матадора», «Пудинг на завтрак — Том на обед», литературной композиции «Тёркин-концерт», спектаклей проектов #Вездетеатр и «Театральный подвал». Наша газета пристально следит за творчеством Евгения Цапаева. Мы поинтересовались, что в настоящее время ближе творческому человеку — актёрская профессия или режиссура? А может, педагогика? Получили такой ответ:— Я — человек театра. Я люблю театр. Это неотъемлемая часть моей жизни, здесь я готов быть кем угодно. Тем не менее, режиссура мне все интереснее и интереснее. Если всё сложится, в обозримом будущем хотелось бы прикоснуться к классике. Я ощущаю, что начинаю приобретать право думать на эту тему. Что касается педагогики это очень ответственно. Ты можешь одним неловким движением, комментарием навсегда отвернуть молодого человека от театра. Поэтому, занимаясь со студентами, я предельно внимателен и осторожен в оценках.
Очень приятно, что о предстоящей премьере Евгений согласился поговорить именно с «ГС». Далее мысли режиссёра, которые мы представим в форме монолога-размышления. Думаем, многим нашим читателям они будут созвучны. А если нет — всегда можно поспорить.
Прямое попадание
— Познакомиться с пьесой Керен Климовски «Мой папа — Питер Пэн» мне предложила завлит театра Ольга Логинова. Мы иногда обмениваемся драматургическими находками. Признаюсь, прочитал не сразу, может, через пару месяцев. А когда прочитал, понял, что обязательно должен её поставить. Слишком уж сильно она попадает в меня, в людей моего поколения. Это очень точное созвучие того, что мы пережили в своём детстве с тем, что происходит с нами сегодня. Произведение — это своеобразный психоанализ нашего детства. И важно, что драматург, который написала пьесу, живёт не в нашей стране. Девиз спектакля, лозунг, который я обозначил перед артистами — «Все мы искалечены нашим детством». Понятно, что в детстве у нас много счастья, света. Но сейчас, находясь в сознательном возрасте, оглядываясь назад, я понимаю: то, что происходило вокруг меня — далеко не всегда было раем, сказкой и счастьем. Сейчас мне иногда больно и горько вспоминать те моменты, которые в детстве казались счастливыми.Точка опоры
— Хорошая драматургия отличается тем, что она способна разговаривать с людьми любого возраста и социального статуса. Мне кажется, что наш спектакль будет интересен зрителям разных поколений. Я живу с этой пьесой уже несколько месяцев и знаю почти наизусть. Но до сих пор, читая её, плачу. По мне каждый раз она бьёт очень сильно. Эта история каким-то чудом тождественна моей детской биографии. Я помню 90-е, когда кругом была бесконечная безотцовщина, которая коснулась и меня. Я был маленьким, когда родители развелись. Вспоминаю мои взаимоотношения с отцом. Они не были такими волшебными, но и в них было какое-то чудо. Папа в пьесе очень напоминает мне моего папу. Когда мы очень боимся быть похожими на родителей, то в этот момент мы начинаем быть на них максимально похожи. Проживая их ошибки на личном опыте, мы стараемся доказать самим себе, что мы в тех или иных ситуациях будем действовать абсолютно иначе. Хотя создаём себе абсолютно те же ситуации и совершаем те же поступки. До тех пор, пока мы не примем для себя решение, как относимся к поступкам родителей, мы не можем выстраивать свою жизнь, а лишь пытаемся оценивать чужой опыт. Момент, когда мы понимаем для себя, правильно поступали родители или нет, становится фундаментом для дальнейшей жизни. Мы начинаем выстраивать свою жизнь, отталкиваясь от этой точки. Работая над спектаклем, мы решили, что главный герой, рассказчик, до сих пор не может определить фундамент собственной жизни.Заметьте, мы сознательно обходим стороной сюжет драматического произведения. Понимая, о чём спектакль, даже подготовленный зритель должен сохранять интерес к премьере. А потому — интригу не раскроем до самого конца!
Гарантия живого общения
— Мы сейчас очень много разговариваем на репетициях — у каждого актёра свой жизненный опыт. Нельзя учиться на чужих ошибках. Пока сам коленки не разобьёшь, не поймёшь, что такое асфальт. Если говорить о проработке собственного психологического опыта, то работа над спектаклем лично мне пока ещё не помогла. Но и нет такой цели. Это высказывание, но не психотерапия. Это ковыряние старых болячек. А зачем оно? Каждый решит сам для себя. Мы не делаем спектакль-разоблачение или спектакль-принятие. У нас — спектакль-вопрос. Мы поднимаем тему. Но даже для себя не даём никаких ответов. Хочется, чтобы после просмотра зрители выходили с таким же вопросом для себя. Чтобы им было о чём подумать. У нас нет ни хороших, ни плохих. Мы стремимся создать максимально документальную и правдивую историю, которая видится глазами мальчика, ребёнка. Но мы хотим, чтобы она представлялась в абсолютном естестве. Мы прикасаемся к чему-то максимально интимному, порой табуированному. Это важный и нужный разговор. Такое возможно сейчас, пожалуй, только в театре. Вообще, в период пандемии театр — это единственное место, которое даёт гарантию живого общения.Возвращение к истокам
— Я огромный фанат актёрского театра. Когда не форма главенствует, а в первую очередь то, что актёры делают на сцене. Я не против других форматов театра, их эстетик. Но мы решили попробовать вернуться к нашим студенческим годам, к нашим истокам и постараться всё это прожить. Эта работа — проверка, не потеряли ли мы ещё того, к чему стремились, стремимся и ради чего живём в театре. И снова, к вопросу о хорошей драматургии. Сама эта история ударит сильнее и мощнее, чем какое-то визуальное «добивание» зрителей. Она прекрасна и мужеством, и сказочностью, и поступками персонажей… Каждый персонаж в пьесе потрясающий. У каждого есть своя жёсткая мотивация…Пока прервём монолог Евгения Цапаева. За рамками публикации оставим ещё очень много интересных и важных мыслей. Но их, на наш взгляд, мы сможем озвучить только после премьеры. А теперь нам остаётся только вспоминать своё детство (помните, мы просили об этом в самом начале) и ждать — ждать премьеры спектакля «Мой папа — Питер Пэн».
Анна Шиченкова
г. «Голос Сарова», 2022 г., № 4 от 23 февраля